- 319 Просмотров
"Для законодательства нейробиология не меняет ровным счетом ничего и при этом меняет все"
Джош Грин и Джонатан Коэн [1].
Мы решили, приводя в виде эпиграфа парадоксальное высказывание специалистов в области нейробиологии, оправдаться перед читателем за следующую часть "Общих оснований этики и права", которая по каждому понятию, термину и своему содержанию вправе претендовать на отдельную дискуссию широкого круга специалистов - приматологов, биологов, нейробиологов, социологов, философов и юристов, чтобы представить проблему в виде многоуровневой разветвленной концепции.
Поэтому все изложенное в первой части статьи, с точки зрения других разделов современной науки, является неточным или почти все.
Интерес к исследованию этических идей и этического мира, как указывалось в первой части, связан с недостаточной упорядоченностью философских концепций, российских моральных учений в том числе и по причине позднего "выхода" нашей науки из классовой теории с весьма ощутимыми потерями и отставанием от восточной (Китай) и западной (Старый и Новый Свет) философии, биологии, генетики, антропологии, приматологии, нейробиологии.[2]
Обнаружившие себя гносеологические проблемы, с одной стороны, и достижения современной науки в изучении природы человека, человеческого мозга, психики - с другой, нами рассматриваются как релевантные на фоне прогресса в этих областях исследований, а также успехов в области химии, физики, математики и компьютерных технологий.
Но если первая часть статьи исключительно оптимистична, то только потому, что она не затрагивала в своих объяснениях поведение конкретного человека.[3]
Ранее в статьях нами обсуждались вопросы, как устроен и чем занимается человеческий мозг; в данной части работы мы хотим условно упростить свою задачу и обратить внимание читателя на некоторые проблемы функционирования мозга и поведения или поступка, определить как их последовательность, так и возможно "перемешанную последовательность".[4] За что в поведении отвечает собственно мозг и за что мозг не должен нести "ответственности" и достаточно ли этого для понимания нами природы просоциального или асоциального действия, морали, правового и антиправового.[5]
Надо напомнить, что взаимодействие структур мозга, например, лимбической системы мозга и нейронных сетей, соединяющих лимбические структуры, исключительно по своей сложности; хотя и считается что в мозге нет центров, которые ответственны за те или иные формы поведения, но, как выяснилось, именно лимбическая система "дирижирует" эмоциями, которые и вызывают наши поступки.[6]
Каким является взаимодействие и последовательность взаимодействия эмоциональной (лимбической) системы и поведения - этот актуальный вопрос породил не один десяток гипотез. Важно помнить, что взаимодействие регуляторной (мозг рептилии) и эмоциональной систем обеспечивается гипоталамусом; что лимбическая система не напрямую регулирует автономные функции и выделение гормонов, но и в то же время в мозг поступают сигналы об автономном функционировании, о гормональном состоянии, а это, как известно, оказывает влияние, например, на бессознательное поведение. Процессы, в котором сознание не участвует, поддерживают, по мнению В. Рамачандрана, идею неосознаваемых умственных действий. Нейробиология, изучающая примеры и свидетельства о глубинной мозговой деятельности, дает более правильные рекомендации в распознавании человеческой личности или "я", что разумеется важнее в редукционистской оценке психических процессов конкретного человека, чем общие рассуждения о "свободе воли".
Также подтвердилось, что лимбическая система и кора головного мозга[7] связаны функционально между собой поскольку большая часть сенсорной информации поступает и обрабатывается в неокортексе. Лобная кора (которая, по мнению В. Науте, является квазиучастником лимбической системы) и лимбическая система могут тормозить работу друг друга, стимулировать ее, координировать и/или взаимодействовать.
Из этого примера видно, насколько сложно проследить и выделить в индивидуальном поведении механизмы, отвечающие за конкретные поведенческие акты, например, агрессию, реакцию страха, эмпатию, за социальные решения в условиях социальной неопределенности. Это первое общее замечание относится к функционированию любой автономной нервной системы. Второе замечание - обратная связь автономной нервной системы влияет на ощущения, хотя это не означает, что люди по-разному ощущают окружающий мир в зависимости от интенсивности возбуждения автономной системы.
Лобная кора - "верхний этаж" биологии мозга человека-располагает уникальными для приматов генами, индивидуальная изменчивость активности таких генов у разных людей значительно больше, чем между средними цифрами разницы для всех генов человека и шимпанзе.
Исследование функций лобной коры исключительно важно для понимания человеческого сознания как "способности координировать свои мысли и действия в соответствии с внутренними целями" - (определение Джонатана Коэна, Принстонский университет). Как установлено, лобная кора[8] играет центральную роль в социальном поведении - самом важном, на наш взгляд, элементе современной моральной теории.
Лобная кора и лимбическая система управляются не только "сверху вниз", но и в обратном направлении. "Соматические маркеры" или внутренние ощущения от возможных результатов действий, о чем пишет А. Дамазио, позволяют принять правильные решения, не прибегая к простому рациональному перебору поведенческих стратегий, то есть на лимбическом (эмоциональном) основании. Это утверждение А. Дамазио добавляет новые штрихи в вопросе сотрудничества лимбической системы и неокортекса.[9]
Мы можем здесь указать на несколько важных аспектов функционирования нервной системы и ее роли в про- и антисоциальном поведении: место локализации страха, агрессии, импульсов - это лимбический уровень (миндалины); награды и удовольствия - это дофаминергическая система; место регуляции и организации поведенческих проявлений - неокортекс. Но из этих замечаний, о чем предупреждают многие нейробиологи, не следует делать вывод, что можно использовать нейробиологию для доказательства ощущений или мыслей.
Нейробиология также линейно не может вести к созданию нейрозаконодательства так как понимание механизмов нервной деятельности не может быть аргументом, по мнению специалистов, для морального и юридического оправдания или прощения. Нельзя говорить о поступке как о "биологическом" или "органическом" акте или сравнивать с условной "нормальной" средней системой ПФК. Любой поступок человека является "биологическим" как с нормальной, так и дефицитной префронтальной корой. И следует подчеркнуть, что мозг в современных представлениях рассматривается как точка сбора, а не как "источник" поведения и не место, где зарождается поведение.
Нам для полноты аргументов необходимо учитывать, какие внешние стимулы (а также какие сенсорные каналы и в каких областях мозга) привели к конкретным поведенческим результатам. Также необходимо установить, осознается ли нами присутствие внешних стимулов, определяет ли мозг самостоятельно особо чувствительные для нас стимулы?[10]
В понимание проблем поведения и деятельности (взаимодействия) мозга нейробиологи также включают исследование сенсорных спусковых механизмов-триггеров: звуков, зрительных стимулов; обоняния (феромоны и стимулы страха), инфракрасного излучения и зрения; нейробиологами выделяется и так называемый теневой контроль: подсознательные и бессознательные сигналы, работающие в огромном диапазоне от цвета кожи ("расовые сигналы"), до цвета созревших плодов – как ассоциации готовности к спариванию и т.д.
Особое место и особое значение для поведения имеет информация от внутренних органов или так называемая интероцептивная информация, которая поступает в мозг извне и от тела.
К еще более сложным относятся подсознательные стимулы, например, сигналы о групповой принадлежности; оказалось, что поведение на бессознательном уровне формируется социальным окружением или типизацией поведения, что должно подлежать, по нашему мнению, осмыслению и оценке управленческими и юридическими структурами общества. Выяснилось, например, что в том случае, если мы встречаемся с негативной ситуацией, сложившейся до нас: грязь на дорогах, разбитые стекла, мусор, мелкие правонарушения, то в нашем поведении начинают появляться и проявляться такие же черты. Мы становимся неопрятными, склонными к таким же актам правонарушений и т.п.[11]
Возвращаясь к теме работы, можно сформулировать вопрос, имеющий и юридический смысл: насколько мы рациональны (морально ответственны), когда принимаем решения, и можно ли говорить, что мы осмысленно принимаем решения? Ответ на него с учетом новых данных нейробиологии, полагаю, должен быть положительным, кроме случаев клинического характера.[12]
Значительная нейробиологическая литература, если мы перейдем к онто- и гносеологическому аспекту этой части работы, была порождена открытием гормонов, среди которых наиболее важным,как выяснилось, является тестостерон.
Выделилось множество требующих исследования проблем: тестостерон и пол, тестостерон и агрессия, тестостерон и уверенность в себе, успех, оптимизм; тестостерон и склонность к риску, тестостерон во взаимодействии с ситуацией, тестостерон и поведение, которое соответствует социальному статусу: две последние пары проблем - это уже другой уровень исследований. Кстати, в экспериментах подтвердилось, что тестостерон-плацебо указывал на то, что многие участники экспериментов только ссылались на "игры" тестостерона, чтобы скрыть, что на самом деле их безнравственное поведение было связано не с тестостероном, а с верой, что причина такого поведения - это лишь избыток тестостерона в их организме.[13]
Следующая близкая область научных проблем, содержащих в том числе этический аспект- это исследование гормонов окситоцина, нейропептида: окситоцин и просоциальное поведение, окситоцин и доброта, добросердечие, сострадание, эмпатия и так далее, окситоцин и гормон вазопрессин, просоциальное и социальное поведение, а также вопрос, что плохого несут в себе для живущего окситоцин и вазопрессин.[14]
На нейробиологические контуры морали оказывает влияние и открытие явления под названием нейрогенез у взрослых (1965 г., Д. Альтман). Это открытие породило прежде всего большую критическую литературу, а спустя много лет - неоправданный оптимизм, что, например, у людей с инсультами нейрогенез способен помочь восстановлению деятельности головного мозга. Опыты показали, что не во всех случаях нейрогенез у взрослых ведет к восстановлению мозга больного, скорее есть данные, что последствия нейрогенеза будут отрицательными, и мы должны это учитывать как в медицинской так и юридической практике. Нейропластичность - это область недостаточно изученного свойства мозга, и она в своих возможностях не бесконечна, а также не бесследна для мозга конкретного человека.
Особое место в нейроразвитии, в этической, социальной и юридической практике занимает оценка "правильности" работы мозга подростка. Известно, что неокортекс "созревает" нелинейно. Более того, по мере взросления количество нейронов, дендритов, синапсов не увеличивается, а уменьшается.[15]
Но не менее важны для подростков и их поведения внешние факторы - принятие подростков в социальную среду ("социальное включение"), и их так называемое "социальное исключение" из этой среды, которые могут приводить к широкому спектру девиаций социального характера. Здесь же обнаруживается прямая связь с социальным давлением особенностей функционирования лимбической и рациональной системы.[16] Более отдаленное и тем не менее существенное влияние биологии морали связано с периодом детства человека: выделяются сенсомоторная стадия (24 мес.), дооперациональная стадия (2-7 лет приблизительно), стадия конкретных операций (7-12 лет), стадия формальных операций (подростковый период).
Следующая группа сложных вопросов - можно ли соотнести биологические процессы с интеллектуальными, какое значение имеет самоконтроль у детей и влияет ли это на их предполагаемое криминальное "будущее", насколько прослеживается биологическая зависимость детства со взрослым поведением и каким образом это связано с пластичностью аксонов (свидетельством развития мозга). Такие же вопросы появлялись по мере формирования и развития сравнительно новой научной дисциплины- генетики человека. Уровень наших знаний в обсуждаемой здесь биологии морали далек от желаемого и находится в состоянии постоянного обновления фактов, гипотез, теорий и научных алгоритмов.
Установленным и общепризнанным во взаимосвязи генов и окружающей среды является лишь то, что окружающая среда влияет на работу генов, это влияние может сохраняться во временном диапазоне от нескольких дней до периода целой жизни человека. Гены не самостоятельны в биологических событиях, генами управляют сигналы внешнего мира от клеток до Вселенной, внешние стимулы меняют транскрипцию ДНК, но не сами гены. Эволюция занимается настройкой в системе регуляции генов, а не в самих генах. Эпигенетические механизмы ведут к кратко- и долговременным эффектам, важным для ряда поколений.
Поэтому, на наш взгляд, в практическом плане дисциплины, которые упоминались ранее, не могут изучаться, скажем, только в университетских стенах: уже в школьных программах должно закладываться системное научное образование и мышление. То есть, к моменту поступления в университет будущий юрист, нейрохирург, педагог, менеджер должен в значительном объеме понимать проблемы с которыми он столкнется на практике.
В ходе научных экспериментов также обнаружилась зависимость между уровнем гормона серотонина и антисоциальным поведением, связь просоциального поведения и эмпатии с дофаминовыми рецепторами (где исследуется роль генов). И мы возвращаемся к признанию того, что взаимодействие ген/среда и есть продукт такого взаимовлияния.
В результате можно констатировать, что гены влияют на поведение, поведенческие признаки зависят от генетической вариабельности, и это влияние генов определяется прежде всего контекстом. То есть, мы пока не можем описать функции генов в целом, но мы готовы ответить на вопрос, как действует ген в определенных условиях и в системе обнаруженных взаимосвязей определенных генов. Следует признать, что поведенческие признаки регулируются огромным числом генов, каждый из которых в отдельности играет весьма незначительную роль, что указывает на отсутствие специфичности генов. Каждый ген, будучи частью какой-либо сети, также включается в сеть из сотен других генов, а также в следующие сети. Но в то же время гены разнообразно влияют на поведение, поведенческие признаки зависят от генетической вариабельности, они также отвечают за множество индивидуальных различий в поведении.
Следующая значимая для этики научная проблема - каким образом мы увязываем культуру и определенные виды поведения, как разные типы мозга порождают разные типы культуры, как культурные различия влияют на разные типы мозга, то что называется коэволюцией культуры и мозга?[17]
Существенные расхождения в типах культуры можно обнаружить в индивидуалистических и коллективистких культурах.[18] Прослеживаются различия в культурах равенства и неравенства[19], отсюда берут начало проблемы неравенства-нездоровья, неравенства-преступности. Чем ближе и контрастнее граничащее с бедностью богатство, тем опаснее в этих регионах криминогенная обстановка. Традиционно это вело к территориальному и даже географическому обособлению, например, Рублевка и острова в собственности представителей так называемых новых российских "элит".
Развитие экономических и социальных теорий привело исследователей к созданию понятия "социального капитала" как совокупности следующих социальных ресурсов: доверия, ответной благодарности, взаимопомощи. Социальный капитал - это прежде всего доверие к обществу и людям, а также степень участия людей в различных социальных институтах. С уменьшением социального капитала (источник - неравенство) возрастает психологический стресс (индикатор состояния общества). И "чем выше неравенство в доходах, тем отчетливее… невыгодность для имущих слоев вложений в общественное благо, и тем больше ресурсов… для создания эффективной политической оппозиции" (Р. Эванс)[20] Как известно, последние двадцать лет в России прививаются теории индивидуального успеха, "жесткости", в СМИ круглосуточно эксплуатируются темы семейного насилия, фильмы построены на противопоставлении "силы власти" "силе криминала" без обозначения границ между ними. В обществе перестали обсуждаться моральные основы поведения: мошенничество, истребление природных ресурсов, банковский бандитизм, грюндерство стали именоваться успехом.
Следующая современная научная задача, можем ли мы проследить эволюцию поведения? В эволюции биологический признак наследуется путем передачи генетических элементов; мутации и рекомбинации генов заставляют признаки варьировать, отдельные особи с наиболее приспособленными признаками обеспечивают частоту проявления приспособленных.
Однако эволюция, как показали исследования, не способствует выживанию наиболее приспособленных, - это считается выявленной ошибочной гипотезой. Эволюционный подход проявляется в том, что в результате размножения происходит передача копий генов. Эволюция нацелена на максимальное производство потомства, а не на выживание. Вымирание видов связано не с их плохой приспособляемостью, а с изменением условий и потерей поэтому возможности адаптироваться к ним.
Два фактора - половой отбор и естественный отбор формируют эволюционные признаки, но, повторим, идея победы в конкурсе эволюции наиболее адаптивного варианта оказалась частично неверной, так как этот наиболее адаптивный вариант не замещает и не устраняет все остальные. Вопреки устоявшемуся мнению, в эволюционном процессе также не подтверждается значение или наличие группового отбора, который сменился теорией негруппового многоуровневого отбора (см. первую часть статьи).
В мире животных индивидуальный отбор с признаками конкурентного инфантицида (убийство детенышей предыдущего А-самца), несмотря на жестокость, оказался частым вариантом эволюционного строительства.
Также в биологии животных, в том числе приматов, выявляются элементы родственного отбора, забота старшей сестры в отношении сестры новорожденной. Многие исследования показывают наличие родственной заботы у различных животных, птиц, а также родственный отбор при подыскании полового партнера. Нередок вариант создания пар между состоящими в четвероюродном родстве, что встречается и в человеческом сообществе в его разные исторические периоды или в отдельных странах.
Находит ли в нейробиологическом объяснении подтверждение так называемого реципрокного альтруизма и каковы его признаки? Считается, что реципрокный альтруизм наряду с индивидуальным и родственным отбором также относится к фундаментальному механизму эволюции. Исследователи на базе изучения первичных сообществ установили, что в 99% истории обществ охотников-собирателей только 40% составляют родственники, остальное – результат реципрокного альтруизма неродственных индивидов.
Если попытаться на базе приведенных выше научных данных составить определенное понимание поведенческой проблемы, то выясняется, что смысл и контекст поступка сложнее чем его механика; для полного осмысления поступка требуется учитывать нейроны, гормоны, раннее развитие, гены и многое другое; все они не существуют изолированно, но и в качестве определяющего фактора ни один из них не может рассматриваться как особый, как специальный или специфический или же как конкретный, готовый сам по себе дать исчерпывающее объяснение того или иного поступка… Чтобы двигаться дальше в вопросе сопоставления всех факторов, которые влияют на наше понимание источников, носителей, "маркеров" или индикаторов моральных норм мы вновь возвращаемся к человеческому мозгу, человеческой психике.
Оказалось - это то, как мозг буквально все воспринимает. За это отвечает так называемая зона островка мозга: отвратительный поступок и мысль об отвратительной еде и отвратительном поступке вызывает одинаковую реакцию мозга. Связь между телесным и нравственным отвращением двунаправлена. Морально неприемлемый поступок в физическом прямом смысле имеет неприятный привкус.[21] Смешение физиологического и нравственного отвращения основано, считают нейробиологи, на ощущении угрозы. Сначала нас выворачивает от запаха чужих, а потом мы неприемлем чужой образ мыслей.
Чистота, устроенность, аккуратность… - мозгу трудно отличить грязного негодяя от человека, который возможно просто нуждается в ванне. Переплетая нравственную и телесную чистоту, мы ведем себя в той или иной ситуации соответствующим образом.
Если брать биологическую сторону проблемы морали, то можно утверждать, что нейробиологам удалось доказать, что они обнаружили место "локализации морали" человека.
И здесь мы снова возвращаемся к вопросу о свободе воли. Он излагается в последних работах в трех вариантах: 1) свобода воли в поведении есть, 2) свободы воли не существует, и 3) человеку присуще что-то среднее между абсолютной свободой воли и ее полным отсутствием.
Третий вариант является, по мнению части исследователей, более предпочтительным хотя и он имеет несколько ответвлений: свобода воли каким-то биологическим образом соотносится с детерминированными законами Вселенной (одно возможное будущее) - первое направление. Во втором случае детерминизм истолковывается шире - у нас имеется дух, душа, носитель свободной воли (философская дуалистическая доктрина), в третьем - существует ограниченная свобода воли - высокоморальная воля с добрыми намерениями против аморальных телесных нужд.[22] Люди могут отвечать за свои поступки при нормальной психике, в противном случае ответственность ограничена, наши действия добровольны лишь частично.
Что указывает на "ограниченную свободу воли", сли мы рассматриваем ее как проблему биологии мозга: это "работа" нейронов, синапсов, нейромедиаторов, рецепторов, мозговых транскрипционных факторов, эпигенетические эффекты, генетический перенос во время нейрогенеза. Различные аспекты функционирования мозга формируются также под влиянием внутриутробной среды, генов, гормонов и культурной принадлежности (культурной эволюции), авторитарности родителей, травматических событий раннего детства, свобода воли, как выяснилось, имеет также возрастные границы. Майкл Газзанига в работе "Кто за главного? Свобода воли с точки зрения нейробиологии" признает как материальную природу мозга, так и ответственность. Но он полагает, что "ответственность существует на другом уровне организации: социальном, а не на уровне нашего мозга, полностью детерминированного".[23]
Р. Сапольски интерпретирует точку зрения М. Газзаниги следующим образом, что свободы воли нет, это иллюзия, но в практических целях мы будем считать вас ответственными за свои поступки. М. Газзанига также указывает, что социальный мир - продукт нашего насквозь материалистичного мозга настолько же, насколько и любой двигательный акт. Концепция ограниченной свободы воли оставляет пространство для свободной воли и для биологически опосредованного поведения. Вероятно, эта точка зрения может быть опровергнута, так как природа того, что мы называем этикой или моралью, повторимся, имеет – прежде и прежде всего – социально-биологическую матрицу со всеми вытекающими из признания этого факта последствиями.[24] Исследование функций зеркальных нейронов дало основание считать, что именно они могут оказаться центром социального обучения, подражания и культурной передачи навыков и отношений... "Благодаря усиленному развитию системы зеркальных нейронов эволюция фактически сделала культуру новым геномом"[25] При этом только у человека работа зеркальных нейронов и способности моделировать аспекты разума другого человека, а не просто его поведения, неизбежно потребовали развития дополнительных связей, чтобы обеспечить более сложное функционирование таких схем в сложных социальных ситуациях. Расшифровка природы этих связей устраняет упрощенный взгляд на социальные и иные процессы, а именно – что все линейно зависит и определяется исключительно зеркальными нейронами. Свободная воля - это чувство того, что мы в состоянии сознательно выбирать между альтернативными вариантами действий с полным сознанием того, что могли бы выбрать иной вариант.[26] Нейробиологи, по крайней мере некоторые из них, считают, в отличие от юристов и философов, что у нас нет полного знания, как работает свободная воля. Но установлены участки мозга, ответственные за нее: это – надкраевая извилина левого полушария мозга, которая позволяет нам воображать и предвидеть различные возможные направления действия, и поясная извилина мозга, которая заставляет нас желать (и помогает выбрать) одно из действий на основании иерархии ценностей, диктуемых префронтальной корой мозга. Обнаружение "эмоционального круга", который впоследствии будет назван лимбической (граничной) системой, которая служит переходной зоной между верхними и нижними отделами мозга и включает в себя таламус, гипоталамус, шишковидную железу, миндалевидное тело и гиппокамп[27], стало важнейшим открытием в области неврологии, нейробиологии и позволило оценить нам взаимозависимость и корреляцию рассудочной деятельности, логики мышления и эмоций и, в конечном счете, поведения. Все исследования современных нейробиологов проводятся в условиях социальной стерильности, значит, они не связаны с такими вещами как войны, эпидемии, политические репрессии, фашизм и другими социальными трагедиями, хотя, видимо, это огромный пробел в наших знаниях о психической деятельности, нравственном здоровье общества, народа, отдельного человека.
В заключение следует сказать, что любые самые глубокие и эвристические исследования и результаты не могут нам заменить признание того, что в подавляющем количестве случаев при заинтересованности и любознательности можно ответить на вопрос, насколько тот или иной человек психически здоров, адекватен или болен, может или не может (не должен) отвечать за содеянное. Разумеется, все сомнения в данном вопросе должны истолковываться в пользу такого человека.
Вместо длинного резюме.
Ларс фон Триер. "Догвилль". Сценарий, перевод с английского Наталии Хлюстовой.
Рассказчик: - "Казалось, что свет, бывший таким милосердным, вдруг выделил все недостатки города и представил их глазам Грэйс. Попытавшись поставить себя на место жителей города и понять мотивы их поступков, Грэйс пришла к удивительным выводам. Внезапно ее мысли прояснились. Если бы она вела себя так же, то не смогла бы оправдать ни одного своего действия; более того, на свете не было наказания, которое было бы достаточно суровым для таких проступков. Она ощущала себя каждым из них в тот момент, когда в город пришла беглянка и умоляла о милосердии мирный городок. Грэйс увидела себя со стороны, безопасное, беззащитное создание, которое выжали до капли, и у нее перехватило дыхание. Взглянув на вещи по-новому, Грэйс ощутила, что ее переполняют противоречивые чувства. Как будто ее горечь и боль наконец-то заняли подобающее место. В этом мире можно простить все, что угодно, - это правда, - но с какой стати? В конце концов, убийство это убийство, а предательство - предательство. Что давало Догвиллю право взывать о милосердии, которого она сама так и не получила?
В новом свете она ясно узнавала жадность и подлость в каждой доске убогих домишек. И в лицах их обитателей. Догвилль мог стать оплотом доброты и благочестия, но этого не случилось. Город заслужил наказание, которому подверглась бы и она, будь одной из тех, кто совершил ошибку. Ради других городов, не похожих на этот. Городов, неброская внешность которых - или, напротив, красота - не скрывали развращенности человеческой натуры. Ради всего человечества и, не в меньшей степени, ради одного из человеческих существ - самой Грэйс..."
[1] Дж. Грин и Дж. Коэн полагают, что когнитивная нейронаука обещает дать объяснение мышлению в рамках физических операций мозга, а это приведет к трансформации существующей юридической доктрины (первая концепция); по второй концепции - нейронаука ничего не изменит за исключением деталей, рассматриваемых в рамках привычной юридической доктрины; нейронаука, возможно будет иметь трансформирующий эффект в правосудии, хотя существующая юридическая доктрина, в принципе, сможет включить все то, что найдет нейронаука о человеческом мозге. И это может случиться не с помощью отмены действующих положений в правопонимании, а с помощью изменения этической философии людей, определяющих наказание и ориентирующихся на свободную волю и ответственность… Речь в действительности идет о приравниванивании мышления к нейрофизиологии мозга. В этом случае все просто: сканируем мозг, и если есть нейрофизиологические отклонения, убийца невиновен. Наше желание наказать за содеянное в соответствии с тяжестью преступления, независимо от пользы или выгоды для общества - один вид морали; второй моральный принцип - наказание будет зависеть от степени его пользы для общества, так называемая идея утилитарной моральной философии. Цит.: по Р. Сапольски. Биология добра и зла. М.: Альпина нон-фикшен, 2019. С.538.
[2] И если западный философский мир видится эклектичным, нередко идеологическим творением, то восточная философия (восточный мир), идеями которой питалась и питается со времен Древней Греции или даже ранее западная цивилизация, является учением более последовательным, возвращающимся по необходимости к своим традиционным философским идеям в этике бытия, в этике природы, в социальной этике. Разумеется, мы отдаем должное предельно широкому если не безграничному истолкованию и пониманию моральных основ мира китайскими философами, - это во-первых, а во-вторых, традиционному принятию науки китайским государством и ее поддержке государством на протяжении всей истории этой страны. Научность и требование моральности политического управления - то что вообще не характерно для России, - если не брать в расчет весьма короткие периоды реформ и прогресса. Сопротивление бюрократии науке - это не только времена Петра Великого, но и практически весь XX век, и особенно – конец двадцатого и начало двадцать первого. Наука развивалась и шла своим путем, а управление социальными механизмами, идеология и практика государственного управления - своим, в результате проиграли все.
[3] Поведение, поведенческие акты - предмет различных научных дисциплин, в том числе и права. Например, что "включает" определенное поведение -только наша нервная система или что-то еще? Что такое сенсорная стимуляция, большая часть которой воспринимается бессознательно; из чего "слеплено" сенсорное восприятие и как исследовать гормоны, что мы знаем об эволюции и отборе? Все эти свойства и функции имплицитно присутствуют и обнаруживаются в одном человеческом поступке, который может приобрести и юридический смысл. Любая наука, имеющая дело с человеком в широком аспекте, отвечая на поставленные вопросы, использует собственный научный аппарат, который ориентирован, разумеется, на перцептивные (А. Уайдхед) данные. Гормональный фон, итоги эволюционных адаптаций, последствия переживаний в детстве, гены или культура - это области науки, которые готовы на своем уровне интерпретировать поведение. Мы помним важное утверждение Гиппократа, что люди должны знать, что прежде всего именно мозг человеческого существа имеет прямое отношение к поведению; мозг, наделенный разумом, зеркальными и моральными нейронами, эмоциями, эмпатией, - добавим мы. Мозг имеет отношение к поведению, действию и поэтому надо начать с самого очевидного, но не самого простого - с вопроса о функциях мозга и его связи с человеческим организмом. Это то, повторюсь, чего нет в первой части статьи.
[4] Корреляция - это связь между событиями, если одно из них входит в число причин, определяющих другие, или если имеются общие причины, воздействующие на эти события (функция является частным случаем корреляции); корреляция может быть более или менее тесной (т.е. зависимость одной величины от другой более или менее ясно выраженной); число, показывающее степень тесноты корреляции, называется коэффициентом корреляции. Нас интересует корелляция поведения.
[5] Макроорганизация мозга, его грубая трехслойная "триединая" модель в 1960 г. была разработана Полом Маклином. Первый слой - наиболее древний, он имеется у всех видов животных от червей до человека, в нем формируются автоматические регуляторные функции, его также называют "мозгом рептилии". Второй слой более молодой, разросшийся у млекопитающих (мозг млекопитающего) или эмоциональный мозг. Наконец, третий (условно) мозг - мозг приматов, наиболее молодой, его называют неокортексом. Все три слоя мозга (многие ученые указывают на наличие других классификаций и на большее количество псевдосамостоятельных структур мозга) перекрываются по анатомическому строению. См. подробнее Р. Сапольски. Биология добра и зла. М.: Альпина нон-фикшен, 2019. Огромный объем (766 стр.), кажущаяся легкость изложения, которая постоянно сбивает вас с толку. Биографы Л. Вальраса отмечали, что его лекции было невозможно слушать из-за запутанности, но его статьи и письменные исследования отличались, как например и работы Й. Шумпетера, ясностью и четкостью, чего нельзя даже предположить у Р. Сапольского..., но читать приходится.
[6] В. Рамачандран отмечал, что для того чтобы определить наличие у больного того или иного психического отклонения, достаточно одного правильно установленного диагноза из раннее изученных подобных случаев. Точно также, на наш взгляд, мы можем говорить о возможности типизации взаимовлияния деятельности мозга и поведения человека при нормальном функционировании мозговых структур, но с большим разбросом влияния на поведение других факторов.
[7] Любопытно, что лобная кора в индивидуальном развитии человека заканчивает свое формирование позже остальных частей мозга - приблизительно в 20-25 лет; любопытно и то, что нейроны, нейромедиаторы, нейропептиды (веретенообразные нейроны) и т.д. человека примерно такие же, как и у мухи. Все дело в количестве. Р. Сапольски. Указ. раб. С.47.
[8] Нейробиологам удалось установить и подтвердить, что эмоции и разум нормально "сотрудничают" при определенных сложных обстоятельствах и с необходимостью дополняют друг друга. Можно предположить, что эмоции в каком-то смысле "разумны", а разум - "эмоционален"; и мыслит сенсорно не только мозг, но "мыслит" и тело человека (А. Дамазио).
[9] Надо иметь в виду, что, например, внутригрупповая мораль и соответствующие ей просоциальные поступки базируются в большей мере на быстрых, скрытых эмоциях и интуиции, а межгрупповая мораль и соответствующее ей просоциальное поведение склоняются к сознательным решениям: сложность оценок обнаруживается и в том, что уровень метаболизма ПФК (префронтальной коры) имеет у человека тридцатикратный разброс. Р. Сапольски. Указ. раб. С.62 См.: Тарасенко В.Г. Правовая категория свободы воли, нейробиологическое практика и объяснение. Следует также учитывать дофаминовую систему - систему награды, в которой главную роль играет нейромедиатор дофамин. Это тоже влияет на поведение конкретного субъекта, на "команды" его мозга.
[10] Р. Сапольски. Указ. раб. С.77.
[11] Надо признать, что попытки декриминализировать мошенничество, навязать мысль о вынужденной неизбежности коррупции, об отсутствии у судов обязанности установливать истину - это звенья одной цепи, результатом которой может стать прививка населению криминальной культуры.
[12] В этом вопросе наши позиции с Р. Сапольски прямо противоположны.
[13] Р. Сапольски. Указ. раб. С.100-101. Есть свидетельства того, что, например, окситоцин (важный для отношений мать-дитя) вырабатывается и во взаимодействии межвидовом.
[14] Нейробиологи ищут зависимость стресса и работы миндалины, которая, оказывается, при стрессе работает быстро, но неточно; люди становятся агрессивными, при этом они научились переносить агрессию на более слабых (например, экономический кризис влечет за собой рост случаев домашнего насилия). Наконец, имеются данные о разных проявлениях стресса у мужчин и женщин: также выяснилось, что зависимость агрессии от тестостерона меньше, чем ожидалось, и мы не можем предсказать, при сохранении индивидуальной нормы тестостерона, что человек будет или не будет нарушать законы. Но также тестостерон позволяет поддерживать социальный статус. См.: Р. Сапольски. Указ. раб. С.122-126.
[15] См. более подробно Р. Сапольски. Указ. раб. С.144-150.
[16] Нелишне заметить, что чем глубже и тоньше переживание чужой боли, тем может быть отстраненнее от конкретного события поведение подростка. Тогда как контроль эмоций приводит к тому, что подросток скорее отреагирует на ситуацию, вмешается в нее и увидит "результат". Сюда же мы можем отнести незрелое и недоразвитое чувство ответственности, характерное для подростка, что должно влиять на выбор юридических мер, применяемых в конкретном случае. Размер лобной коры оказывается в зависимости от социального и эмоционального интеллекта, чем больше эти нагрузки, тем, как правило, крупнее лобная кора.
[17] Э. Тайлор определил термин "культура" как "комплекс, включающий знания, верования, искусство, мораль, законы, обычаи, а также иные способности и навыки, усвоенные человеком как членом общества". Цит. По Р. Сапольски. Указ. раб. С.242. Или культура - это "наши мысли и действия в отношении вещей и явлений, передающихся из поколения в поколение не генетически". Франс де Вааль. Там же. С.245. Дональд Браун составил подробный список одинаковых культурных черт разных групп людей. Это – "эстетика, занятие магией, разбор природы мужского и женского, сюсюканье с детьми ("родительский" язык), боги, измененные состояния сознания, супружество, украшение себя, убийство, запрет некоторых видов убийства, термины родства, числа, приготовление еды, интимность секса, имена, танцы, игры, разделение на плохое и хорошее, кумовство, запрет некоторых видов сексуальных действий, эмпатия, взаимовыгода, ритуалы, концепция справедливости, мифы о загробном мире, сплетни, музыка, обозначение цветов, запреты, разные условия для мужчин и женщин, внутригрупповой фаворитизм, язык, юмор, ложь, использование символики, лингвистическая концепция союза "и", инструменты, торговля, обучение детей не писать в штаны..." Цит. по Р. Сапольски. Указ. раб. С.246.
[18] См.: Р. Сапольски. Указ. раб. С.246-262.
[19] Культура неравенства хорошо приспособлена, например, к завоевательным походам; в нестабильной обстановке общества с неравным распределением ресурсов "способны лучше переживать дефицит ресурсов за счет сдвига максимальной смертности на низшие классы".(П. Турчин) Цит. по Р. Сапольски. Указ. раб. С.263. Возможно, этим объясняется современная непопулярность идей равенства, прогрессивной шкалы налогов для богатых, бесплатной медицины, образования, равной социальной мобильности, национализации основных отраслей производства.
[20] Цит. по Р. Сапольски. Указ. раб. С.266. Современные миллиардные состояния часто этически нечистоплотны, созданы путем отъема того, что создавалось гражданами государства для всего государства. Сюда можно отнести заводы, шахты, БАМ, железнодорожные и иные транспортные артерии страны, санатории и многое другое.
[21] Р. Сапольски. Указ. раб. С.498.
[22] Р. Сапольски. Указ. раб. С.519.
[23] Цит. по Р. Сапольски. Указ. раб. С.523.
[24] Но также мы понимаем, что нет аргументов в пользу того, что все человеческие особи наделяются даже условно равным объемом "моральных" нейронов. Например, если большинство людей и обладает каким-то музыкальным слухом, музыкальными способностями, то талантливых композиторов в истории человечества можно в лучшем случае насчитать несколько сотен или тысяч, точно так же и в этике, этическом "багаже" конкретной личности.
[25] Рамачандран В. Указ. соч. С. 7, 25, 30.
[26] Рамачандран В. Указ. соч. С.295-340. Более последовательное изложение вопросов, относящихся к правовому и нейробиологическому объяснению свободы воли - см.: Тарасенко В.Г. Правовая категория свободы воли, нейробиологическое практика и объяснение.
[27] Таламус производит первичную оценку входящих данных и разделяет информацию по каналам для дальнейшей обработки; один поток идет в гипоталамус, помогающий формировать воспоминания и доступ к ним; другой поток разделяется на две части и поступает в миндалевидное тело и во фронтальные доли, но в итоге также попадает в миндалевидное тело. Миндалевидное тело отправляет сигнал в гипоталамус, который полностью или частично отвечает за биологические процессы, в том числе метаболизм, гомеостаз, аппетит и половое чувство. Сэм Кин. Указ. работа. – М., 2015. С.208-210.
Статья отражает частное мнение автора и не является выражением официальной позиции по указанному вопросу каких-либо государственных органов, организаций и учреждений.
Сведения об авторе:
Тарасенко Василий Георгиевич,
к.ю.н., адвокат палаты адвокатов г. Москва.
Научные труды: диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук по гражданскому праву, статьи по вопросам уголовного права и процесса в журналах Гильдии российских адвокатов (г. Москва); монография "Постулаты права", 2010 г., изд. "Городец"; монография "Постулаты права" (второе изд.), 2017 г., изд. "Норма". Стаж адвокатской работы более сорока лет.