Меню
Назад » »

Тарасенко В.Г. Философские концепции истины и цели права. Часть 2.

  • 2348 Просмотров

Развитие дисциплин фундаментального цикла, от нейробиологии до IT-технологии, порождает кризис философских концепций, моральных, социологических и правовых идей, требует переосмысления устоявшихся научных взглядов. Классическая немецкая философия и ее современные разновидности, правовые и психологические теории XX века - не в состоянии дать объяснение новым научным фактам. Философские концепции истины и цели права оказались затронуты этим кризисом и требуют научного обсуждения.
Продолжение...
Вопросы истины в юридических дисциплинах

           Развитие права невозможно представить в отрыве от достижений в области фундаментальных и моральных наук , наверное, на протяжении всей истории человеческой цивилизации и человеческой культуры. На таких гносеологических предпосылках и основаниях юридической наукой и практикой были выработаны оправдавшие себя факультативные принципы и требования к правовой деятельности - к правосудию и к правовой доктрине: это требования социальной справедливости права, достижение при разбирательстве дел истины, требования законности, правопорядка как целей юридической деятельности. Как показывает рациональный опыт, установление всех обстоятельств совершения правонарушения и контроль за розыском, следствием,обвинением стали возможными тогда, когда правовая деятельность соединила в себе два элемента или начала судебного процесса-розыск (следствие) и состязательность [19].

           [19] И. Планк в 1857 году пришел к выводу, что главной чертой состязательности является пассивность суда, а розыскное начало связал с собиранием судом доказательств для постановления приговора. См.: В.И. Зажицкий. Истина и средства ее доказывания в УПК РФ: теоретико-правовой анализ. Государство и право, 2005, № 6. С. 67-74; Печегин Д.А. Состязательная и розыскная модели судопроизводства в международном уголовном суде. - М., 2017. С. 20.
           Кстати сказать, несмотря на уверения отдельных процессуалистов о "чисто" состязательном характере современного российского процесса, УПК РФ, на наш взгляд, построен на двух началах - негарантированной для защиты состязательности и гарантированном (на власти суда) следствии. В ст. 86 УПК РФ предусмотрено, что собирание доказательств производится в частности, "... судом путем производства следственных и иных процессуальных действий". Важнейший принцип состязательного уголовного судопроизводства - "суд не является органом уголовного преследования, не выступает на стороне обвинения и защиты" (ч.3 ст.15 УПК РФ) опровергается судебной практикой и отсутствием правовых гарантий соблюдения этой процессуальной нормы в виде правовой санкции за ее нарушение. Следует заметить, что все уголовно-процессуальное законодательство РФ построено на таком шатком основании - отсутствии санкций за нарушение процессуальных норм. См. М.Вебер. Хозяйство и общество. Право. Т. 3. - М., 2018. С. 20-21.

           Классические признаки состязательного суда - его содержательной части - в середине прошлого века описаны в российской науке Н.Н. Полянским, который считал, что "состязательность... не исчерпывается состязанием сторон" и "...должна быть определена как метод отыскания истины в уголовном деле, состоящий в состязании сторон, контролируемом и восполняемом активным участием суда в разбирательстве дела" [20]. Признаками состязательности советского уголовного процесса являются, по мнению Н.Н. Полянского, отделение функции обвинения и защиты от собственно судейской деятельности; состязание сторон; процессуальное равноправие сторон как гарантия самой возможности состязания сторон; право обвиняемого иметь защитника, без чего процессуальное равноправие сторон, при участии в деле государственного обвинителя или адвоката, поддерживающего интересы частного обвинителя, представляется нереальным; восполнение состязания сторон активной деятельностью судьи или суда, служащей цели установления объективной истины в уголовном деле, деятельностью, направляющей состязание сторон к указанной цели и восполняющей упущения, которые, с точки зрения наиболее верного достижения этой цели, могут быть сделаны сторонами [21].

           [20] Полянский Н.Н. Вопросы теории советского уголовного процесса/под ред. Д.С. Карева. - М., 1956. С. 100.
           [21] Там же. C. 103. Фактическое и юридическое равноправие (равенство) между системой МВД РФ, системой Генпрокуратуры РФ, системой ФСБ РФ, с одной стороны, и адвокатом (защитником) - с другой, принципиально невозможно, если суд не уравновесит (не восполнит) судебный процесс активными действиями суда. Без указания в законе на задачу установления судом истины как социальной и правовой цели и одновременно как средства для постановления справедливого решения в судебном процессе, состязательность и "равноправие" утрачивают этические принципы и юридический смысл.

           Из истории обсуждаемых здесь проблем состязательности и следствия известно, что, например, Франция с идеей прямой замены розыскного процесса состязательным столкнулась не как Россия в XXI в., а в XVIII - начале XIX века. Задачи, "разделенные" двумя культурными веками, были одинаковыми, тогда как средства их решения оказались разными из-за поразительного невежества современного законодателя, пренебрежения собственным и чужим опытом идеологами реформ, научными специалистами, руководителями адвокатуры и судебной системы страны [22]. Другими словами, всеми теми, кто внезапно утратил юридическую память и фундаментальные традиции права ради абсолютизации состязательности, разрушения идеи справедливости, отказа от сбора и исследования всех доказательств по делу в целях установления истины, что породило "защищенную" таким процессуальным законом коррупцию, преувеличение значения юридической фикции "равноправия" сторон перед судом, и нескончаемый список неправосудных приговоров.

           [22] Розин Н.Н. в 1916 г. относительно к Франции пишет: "юридический консерватизм, ...опасения за слабость государственной власти в борьбе с преступлением, недостаточно полное признание прав личности... все это повлекло в результате не замену розыскных форм состязательными, как было предположено,а их соединие...". Розин Н.Н. Уголовное судопроизводство. - СПб., 1916. С. 39. Цит. по Печегин Д.А. Указ. раб. С. 20. См. также Гуценко К.Ф., Головко Л.В., Филимонов Б.А. Уголовный процесс западных государств. - М., 2002. С. 8, 295.

           Судебная доктрина и законодательство США в последнее время, по мнению ученых и практиков, развивается путем сближения с континентальной уголовно-процессуальной системой. "Уголовно-процессуальная система Соединенных Штатов имеет черты как состязательной, так и обвинительной систем судопроизводства... Принципы обвинительного процесса отнюдь не тождественны принципам состязательного процесса, однако они взаимно дополняют друг друга [23].

           [23] См.: Уильям Бернан. Правовая система Соединенных Штатов Америки. - М., 2007. С. 449.

           В России, что хорошо известно, розыскные и состязательные правила исторически прослеживаются с судебников 1497 года и 1550 года. В Соборном Уложении 1649 года розыскная форма процесса (сыска) детально регламентируется. Розыскной уголовный процесс в России продолжает развитие при Петре I в "Кратком изображении процессов" 1716 года, приложенным к "Воинскому уставу", которым "...введен подлинный розыскной процесс со всеми его типичными чертами". Розыскной тип процесса закреплен и в Своде законов Российской Империи 1832 года, и в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года.
           Мы вынуждены напомнить читателю, что сама надуманная проблема: "или состязательность, или розыск, следствие" оказалась новой лишь для российских "энциклопедистов", которые к тому же или не знали, или не заметили, что эта дискуссия в правовой практике России и других стран никак не затрагивала наиболее важного вопроса права - вопроса об истине. Эта лишенная смысла дискуссия, которой увлеклись "новаторы права", позволила им вместе со своими мутными и поверхностными рассуждениями о противоречиях между следствием, состязательностью и истиной выплеснуть фундаментальную идею истины из науки и практики, заметим, что все это происходит в XXI веке.
           Но, например, ст. 613 Устава уголовного судопроизводства Российской Империи 1864 года было предписано: "Председатель Суда направляет ход дела к тому порядку, который наиболее способствует раскрытию истины" [24]. Известные русские процессуалисты истину называли по-разному (объективной, материальной, юридической, нравственной, практической), но никто не отрицал ее значения и необходимости установления в уголовном судопроизводстве. Существенно, хотя сегодня теоретически и спорно, что в истории правовой науки истину, устанавливаемую в уголовном судопроизводстве, преимущественно называли объективной или материальной истиной и противопоставляли ее пониманию истины в гражданском процессе. Последнюю именовали относительной, формальной истиной, поскольку она основывается "только" на доказательствах, приводимых сторонами [25].

           [24] Следуя таким правовым традициям, в ст. 243 УПК РСФСР 1960 г. законодатель указал: "Председательствующий руководит судебным заседанием, принимая все предусмотренные настоящим Кодексом меры к всестороннему, полному и объективному исследованию обстоятельств дела и установлению истины, устраняя из судебного разбирательства все, не имеющее отношения к делу, и обеспечивая воспитательное воздействие судебного процесса".
           [25] На наш взгляд, с развитием публичности и усложнением гражданского процесса задачи правовой деятельности (установление существа дела (ratio rekta) и общественно целесообразного и необходимого - Луи Молина) требуют унификации судопроизводства в связи с безусловно общими задачами, принципами, целями действующего права. С нашей точки зрения, при предоставлении сторонами в гражданском процессе доказательств и приведении аргументов тяжущиеся в состязательном процессе также не вправе удаляться от истины, а должны приближаться к ее границам так как доказательства опираются на нормы гражданско-процессуального закона о качестве доказательств. Имеет значение и то, что ответственность в гражданском судопроизводстве не исчерпывается мерами, предусмотренными только ГПК РФ, и охватывает все виды ответственности, реализующиеся в связи с осуществлением правосудия по гражданскому делу: уголовную (составы преступлений, предусмотренные главой 31 УК РФ), административную (например, ст. 17.3 КоАП, ст. 159 ГПК, ст. 17.4 КоАП, ст. 226 ГПК), дисциплинарную ответственность судей, адвокатов и прокуроров, гражданско-правовую ответственность (ст. 1070 ГК РФ, ст. 99 ГПК). Установлена уголовная ответственность за фальсификацию доказательств по гражданскому делу (ч.1 ст.303 ГПК РФ), также суду предоставлены широкие права ст.226 ГПК РФ - все это свидетельствует о важности единства правовой ткани.
           Следует сказать, что, к примеру, американское право не делает никаких различий между уголовным и гражданским иском, уголовным и гражданским судопроизводством, хотя указывается на ряд особенностей, которые не влияют на общую методологию и доктрину права: правовые принципы остаются едиными и взаимосвязанными, лишенными противоречий внутри кодификаций, прецедентов и доктринальных идей, что упрощает, на наш взгляд, общее правопонимание и правоприменение.

           УПК Франции 1958 года, как хорошо известно, предусматривает установление истины как нормативное требование применительно к деятельности как следственного судьи, так и председателя суда. Согласно ч.1 ст.81 французского УПК "следственный судья производит в соответствии с законом все следственные действия, которые он сочтет необходимыми для установления истины". Процессуальные полномочия председателя суда также связаны с необходимостью установления истины в судебном разбирательстве. Например, в соответствии с ч.1 и 2 ст. 310 УПК Франции "Председатель наделен дискреционными полномочиями, в силу которых он может по совести и чести принимать любые меры, которые он сочтет полезными для установления истины. Он вправе в ходе разбирательства вызывать и заслушивать любое лицо, выдавая в случае необходимости мандат о приводе, или распорядиться о представлении в суд любых новых вещественных доказательств, которые, по его мнению, в связи с развитием судебного разбирательства полезны для установления истины" [26].

           [26] Весьма показательными являются требования ст. 80 УПК Франции: "Следственный судья может производить следствие только на основании требования прокурора Республики... Следственный судья имеет право предъявить любому лицу обвинение в совершении в качестве исполнителя или соучастника деяний, дела о которых он ведет...". УПК Франции 1808 года установил смешанную форму уголовного процесса (следственно-обвинительную, состязательно-розыскную) где председателю суда принадлежит неограниченная дискреционная власть "принимать все меры, необходимые для открытия истины по делу" (он обязан употребить все имеющиеся в его распоряжении дозволенные законом средства для полного разъяснения дела, суд должен установить действительно существующее).

           Частью 2 ст. 244 УПК ФРГ предусматривается: "Суд обязан в целях установления истины по долгу службы исследовать все факты и доказательства, которые имеют значение для разрешения дела".
           В законах и других правовых актах современной Америки также используется термин "истина", к судам предъявляется требование ее установления при производстве по уголовным делам. Истина как цель доказывания или цель уголовного судопроизводства упоминается в законодательстве ряда штатов, и в правилах, издаваемых судами [27]. Учитывая возможность обжалования и пересмотра приговоров спустя десять и тридцать лет, и оправдание в судебном порядке невиновного (для России это неслыханное и невозможное для гражданина процессуальное право и не существующая для правоохранительных органов практика) можно утверждать, что поиски истины в развитых судебных и правовых системах продолжаются вне зависимости от истечения любых сроков и любых надуманных процессуальных ограничений, которыми заполнен УПК РФ [28].

           [27] Мы не имеем цели в статье изложить всю глубину и все проблемы связи процесса и доказательств истины, но на примере, скажем, той же "состязательной Америки" нам известны правила, что на обвинении лежит обязанность доказать каждый элемент состава преступления, вменяемого обвиняемому, вне всякого разумного сомнения; также принята в американской системе правосудия практика многократной перепроверки с привлечением "институтов гражданского общества" действий полиции, прокуратуры при сохранении независимости полицейского расследования, участие "институтов гражданского общества" в контроле расследования путем создания Следственных Больших жюри, существует также самостоятельное усмотрение обвинительной власти (прокуратуры), и такой же многократный судебный контроль по заявленному обвинению по делу, где суд проверяет доказательства с точки зрения их достаточности для рассмотрения дела в суде, после чего применяется судебная процедура, именуемая первой явкой в суде, по делам о так называемых фелониях применяется проверка судами собранных доказательств судьей, судьей-магистратом по итогам предварительного слушания или Большим жюри. Обвинительное заключение Большого жюри рассматривает только доказательства обвинения с точки зрения их достаточности. Следующая стадия - это распорядительное заседание суда с предъявлением обвинения, где обвиняемый может заявить о признании или непризнании вины. В процедуре досудебного рассмотрения ходатайств обвинение должно предъявить обвиняемому все имеющиеся у него в распоряжении оправдательные доказательства. Рассмотрение дел судом присяжных по существу начинается с представления сторонами доказательств и свидетелей, сюда относятся экспонируемые доказательства: вещественные, (оружие,одежда), наглядные (план-чертеж квартиры) и письменные. Критерием доказанности в напутственном слове судьи присяжным называется та же доказанность вины вне всякого разумного сомнения. Также предусмотрена практика повторного ознакомления с доказательствами, напутственным словом, с вещественными доказательствами, существует практика проверка результатов голосования по требованию адвокатов путем опроса присяжных, когда каждый из присяжных должен ответить на вопрос суда, "его ли это вердикт". См.: Уильям Бернан. Правовая система Соединенных Штатов Америки. - М., 2007. С. 181-217, 451-459. Как видим, состязательная процедура Америки даже отдаленно не напоминает российскую. И она широко совмещает в себе как розыск (следствие) в целях установления истины, так и судебный и "гражданский контроль" за следствием и судами. Другими словами, сочетание розыска (следствия) и состязательности, по нашему мнению, не повлияло на фундаментальное правовое и этическое требование установления истины как во французском, так и в немецком, английском, российском, американском, швейцарском, итальянском праве.
           [28] К примеру, ст.6 УПК РФ - назначение уголовного судопроизводства - где от органов правосудия требуется как защита прав и законных интересов потерпевших, защита личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод, так и отказ от уголовного преследования невиновных, при этом каких-либо процессуальных сроков для реабилитации не установлено. Следовательно, УПК РФ обязывает прокуратуру, следствие продолжать поиск доказательств виновности-невиновности того или иного лица вне зависимости от сроков или ссылок на текущие задачи по жалобам, ходатайствам лиц, добивающихся правосудия и пересмотра дел. Также ст.ст. 73-74, 85-88 УПК РФ, ст.ст. 296, 299 УПК РФ, ст.ст. 306, 307 УПК РФ прямо и косвенно требуют рассмотрения доказательств с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все собранные доказательства в совокупности - достаточности для разрешения уголовного дела. УПК РФ недвусмысленно подразумевает в целях постановления правосудного приговора полное установление всех обстоятельств правового события, то есть, установление истины по делу. Это правило по мере движения дела в уголовном процессе РФ процессуально ослабевает и теряет качества полноты всесторонности и объективности.

           Не влияет, к сожалению, на судебную практику российских судов и правоохранительных органов РФ принципиальная позиция Конституционного Суда РФ. Так в постановлении Конституционного Суда РФ от 14.07.2005 г. № 9-П указывается, что ст. 123 (часть 3) Конституции Российской Федерации предусмотрено, что "Суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств, оценивает относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности; каждое доказательство подлежит оценке судом наряду с другими доказательствами; никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы".
           В определении от 23.01.2001 г. № 21-О Конституционного суда РФ в п. 2. указывается, что "осуществление судом в публичном по своему характеру уголовном процессе функции правосудия не исключает наличия у него права в рамках предъявленного подсудимому обвинения истребовать и исследовать доказательства, необходимые для проверки приводимых сторонами в обоснование своих позиций доводов, оценивать значение тех или иных обстоятельств для правильного разрешения уголовного дела и принимать на основе такой оценки соответствующие решения, в том числе в порядке части четвертой статьи 276 УПК РСФСР. Иное не позволяло бы суду при рассмотрении уголовных дел давать объективную оценку отстаиваемым сторонами позициям и устранять возникающие в ходе судебного разбирательства сомнения в их обоснованности, а следовательно, не обеспечивало бы независимость суда при отправлении правосудия [29].

           [29] Нас не должно смущать, что в определении от 23.01.2001 г. № 21-О Конституционного суда РФ речь идет о нормах УПК РСФСР 1960 года, т.к. мы имеем дело с принципами права, которые пока никем не опровергнуты, если не принимать в расчет позицию наших законодателей,теоретиков права и политиков.

           Суды РФ, если говорить прямо, игнорируют при осуществлении судебной деятельности указания Конституционного суда РФ по соблюдению процессуального баланса между следствием и состязательностью в целях установления истины и в целях постановки справедливого судебного решения. Как уже указывалось, в российском праве отсутствуют также гарантии соблюдения правовых норм в виде санкций за их нарушение.
           Подводя итоги сказанному надо признать, что судопроизводство в целом (уголовный и гражданский, административный, арбитражный процессы, а также розыск, следствие и обвинение) с культурными и национальными оговорками и особенностями являлось и является объединением этих двух основ процессуальной деятельности независимо от того, к какой правовой системе оно принадлежит [30]. И романо-германская, и англо-саксонская судебные процедуры в настоящее время содержат в себе как розыскные, так и состязательные начала, которые применяются, это нужно еще раз повторить, именно в целях отыскания истины [31]. Это первое.

           [30] Производство по уголовным делам во Франции, Германии, Италии, России относится к романо-германскому процессу примерно с XIII по XVIII столетие. По нашему мнению, даже средневековый судебный процесс носил и обвинительный, и состязательный характер.
           [31] Здесь следует еще раз отметить, что в чистом виде розыскной (инквизиционный, следственный ) тип как и состязательный тип процесса не существует, как и любая абстрактная модель. См.: М. Вебер Теория ступеней и направлений религиозного неприятия мира. Избранное. Образ общества. - М., 1994. С. 7, 8. Обосновывая состязательность, Н.Н. Полянский указывал, что разделение функций между участниками и состязание сторон само по себе позволяет утверждать, что в той или иной стадии процесса проводится состязательное начало. При последовательном разграничении понятия деятельности и функций, которые являются не деятельностью, а соотношением между видами деятельности, которое делает функционирование целесообразным, можно считать аргументы Н.Н. Полянского вполне убедительными.

           Вторым важным и даже решающим условием современного прогресса права и правопонимания являлось развитие фундаментальной физики, математики, химии, биологии, медицины, социологи, нейробиологии и других наук [32]. Достижения в этих областях человеческой деятельности позволили сформироваться особой области знания - научной криминалистике [33].

           [32] Лавуазье, Берцелиус, Либих, Жолио-Кюри, Д.И. Менделеев, А.М. Бутлеров, Н.Н. Зинин, профессор Медико-хирургической академии С.А. Громов (1774–1856), Н.И. Пирогов, Ф.Я. Чистович, М.С. Цвет, Гельмгольц - это лишь небольшой перечень имен выдающихся ученых, открытия которых нашли свое применение в криминалистике.
           [33] В книге Ганса Гросса "Руководство для судебных следователей как система криминалистики" (1898 г.) Гросс относит криминалистику к прикладной науке: он указывает, что положения уголовного права будут лишены всякого значения, если они не могут быть применены к реальностям текущей жизни. Поэтому криминалистика - наука о реальности криминального права. С развитием науки показания свидетелей, обвиняемых будут утрачивать свое исключительное уголовно-процессуальное значение, в деле установления истины их будут постепенно и активно замещать результаты научных экспериментов и технических наблюдений. Последний прогноз Г.Гросса сегодня выглядит неочевидным. Полиграф и нейроэкспертизы - первые, но не заключительные виды экспертных исследований в этой области.

           Словесный портрет (бертильонаж), дактилоскопия, судебная токсикология и судебная фотография, серология, графология, судебная баллистика, трасология, спектральный анализ, геномные экспертизы, судебная медицина, судебно-психиатрические экспертизы, полиграф, судебно-технические, автотранспортные экспертизы, наконец, цифровая криминалистика и судебная нейробиология - все эти области прикладной науки объединяет судебная криминалистика [34]. Эта связь права с фундаментальной и прикладной наукой сегодня также сознательно замалчивается сторонниками "чистой состязательности", так как борьба идей, школ, теорий в судебной криминалистике опиралась и опирается на естественно-научные методы, на требование соответствия экспериментальных выводов фактическим условиям - данным органов чувств, перцептивным знаниям, или, другими словами, на научный поиск практической истины.

           [34] В последние годы возможности криминалистической техники значительно возросли благодаря внедрению достижений физики, физической химии, химической физики, аналитической химии, развитию методов этих наук применительно к задачам судебной экспертизы. Судебные эксперты всех специальностей - физики, химики, биологи, почерковеды, автотехники, медики и другие - используют новые данные фундаментальных наук. При криминалистической оценке экспертных результатов формируется источник розыскной и доказательственной информации, что способствует установлению истины в процессе предварительного следствия и последующего судопроизводства. Исследование химического состава (постоянство или изменение, сходство или различие) позволяет, например, получить достоверные доказательства события и доказательственную информацию о его участниках.

           Экспертные криминалистические исследования направлены на доказывание обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела (ст. 73 УПК РФ). Доказывание включает в себя вопросы: что подлежит доказыванию (ст. 73 УПК РФ); с помощью каких средств осуществляется доказывание (ст. 74, 76-84 УПК РФ) и как осуществляется процесс доказывания (ст. 85-90 УПК РФ). При характеристике доказывания нельзя обойти вопрос о цели доказывания. В соответствии с научной теорией познания в уголовном судопроизводстве такой целью является достижение истины. И розыскная, и состязательная процедуры являются не целью формально-правового действия, а средством для установления истины в судебном процессе [35].

           [35] В.И.Зажицкий. Истина и средства ее доказывания в УПК РФ: теоретико-правовой анализ. Государство и право, 2005, № 6. С. 67-74.

           Разумеется, мы ведем речь о процессуальном законодательстве, а не о российской следственной и экспертной практике, где эти требования систематически и безнаказанно нарушаются и следствием, и экспертами, и судами всех инстанций, и адвокатами, при удобном для них случае. На периферии практически не применяется судебная фотография по "делам с заинтересованностью", повсеместно невозможно защите (из-за неразвитости институтов самостоятельных экспертных учреждений или административной зависимости) провести повторную, дополнительную или комплексную экспертизу.
           Например, в практике Самарского областного суда (уголовное дело В. Назарова, судья Кондаков) была принята как доказательство судебно-медицинская экспертиза, в которой в описательной части на основании показаний одного из осужденных о том, что жертву (малолетнего ребенка) топили в ванной, что он под водой задыхался, захлебывался, наконец, был утоплен, в исследовательской части указывалось, что в легких, трахеях, желудке воды нет. На вопрос защиты, возможно ли это при указании эксперта, что ребенок был утоплен в ванной, эксперт подтвердил, что "это возможно". Попытки найти специалиста или провести дополнительную или повторную экспертизу следствием и судом были отвергнуты. Кстати, при осмотре трупа одежда на ребенке была сухой, как и сам ребенок. При осмотре места происшествия следов воды в квартире, где "погиб" ребенок, следов воды также обнаружено не было. Верховный Суд РФ посчитал, что выводы эксперта соответствуют фактическим обстоятельствам, хотя в судебно-медицинской экспертизе было указано и на прижизненную черепно-мозговую травму у ребенка, а несколько очевидцев в суде и на следствии дали показания относительно лица, которое и совершило преступление. Невиновный Назаров В. был осужден на восемнадцать лет лишения свободы и отбывает наказание. Имеются и другие подобные примеры.
           Несмотря на явные огрехи практики и законодательства, и проблему, которую можно условно назвать "человеческим фактором", очевидно, что развитие судебных экспертных исследований на базе достижений фундаментальных наук дают в руки следствия, суда и общества более зрелые средства доказывания, например, полиграф или такую важнейшую технологическую систему как айти-технологии.

Практические проблемы установления истины в уголовном процессе Российской Федерации

           Глава 2 УПК РФ - принципы уголовного судопроизводства (ст.ст. 6-19 УПК РФ) на базе конституционных норм, казалось бы, предусматривает защиту прав и законных интересов потерпевших, защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения прав и свобод, указывает на справедливый характер наказания (этический компонент в деятельности правоохранительных органов), на разумность сроков уголовного судопроизводства, законность, на презумпцию невиновности, состязательность сторон, обеспечение подозреваемому и обвиняемому права на защиту, свободу оценки доказательств, право на обжалование процессуальных действий и решений. Но, как ранее указывалось, в отличие от ст. 20 УПК РСФСР и ст. 243 УПК РСФСР 1960 года требование истины больше не является фундаментальным для российского законодателя, правоохранительных органов, правоприменения в целом, чем нейтрализуется действие указанных принципов уголовного судопроизводства, ликвидируются гарантии их соблюдения, что самым негативным образом отражается на поведении законодателей, судей, прокуроров, следователей, адвокатов, экспертов, сторон и свидетелей в гражданском процессе, участников уголовного процесса, включая свидетелей, подозреваемых, обвиняемых, осужденных. Это также бросает тень и на правовую науку, где лица, претендующие на научные степени, в своих "научных" трудах утверждают, что право не наука вообще. Также, напомним, отсутствуют в законе правовые гарантии соблюдения норм гл.2 УПК РФ в виде уголовно-правовых санкций за их нарушение, на что неоднократно указывалось выше. Можно утверждать, что за последние семнадцать лет российское правосудие и общество утратило понятные критерии морали и становится все более аморальным и циничным, в том числе, и в правовом смысле.
           Исключительное значение и даже "популярность" в юридической среде ст.15 УПК РФ в действующем процессуальном кодексе заставляет нас рассмотреть принцип состязательности в совокупности с другими статьями и нормами УПК РФ (например, ст. 86 УПК РФ), чтобы показать границы его реализации или неоправданное ограничение обсуждаемого требования в законе [36].

           [36] Центральное место среди принципов уголовного судопроизводства - ст.14, ст.16, ст.17, ст.19, ст.ст. 6-13 УПК РФ (гл.2 УПК РФ) занимает изложенный в ст.15 УПК РФ принцип состязательности сторон. Части 1-4 статьи 15 УПК имеют методологический характер для российского судопроизводства в целом, а также, полагаем, должны иметь предельно широкий радиус действия; так или иначе присутствие состязательности должно обнаруживаться и нормативно представляться практически во всех других статьях УПК РФ, учитывая, что состязательностью не устраняется, а дополняется судебное следствие и не устраняется требование установления истины.

           Прежде всего, в очередной раз подчеркнем, что состязательность должна реализовываться не в ущерб требованию истины в процессе. В практическом плане мы должны предвидеть, что судья, суд зачастую должны принимать решения на основании неполной, скрываемой или искаженной информации. В этом искажении событий участвуют в различной мере все стороны процесса: истцы, ответчики, третьи лица, свидетели в гражданском процессе, и от потерпевшего до следователя и адвоката, свидетеля, специалиста, эксперта - в процессе уголовном. И хорошо, если суд сохраняет при разбирательстве незаинтересованность и непредвзятость.
           Какие решения в системе состязательного правосудия могут считаться соответствующими истине? Надо оставить без внимания термины "объективная истина" (научное знание с некоторыми оговорками) или "субъективная истина" (то есть, чье-то мнение). В точном значении познавательная деятельность - это деятельность человека – субъекта, которая может приводить как к истине, так и к заблуждению. Более того, при установлении истины, например научного плана, мы не всегда в состоянии ее распознать. Надо полагать, что характеристика истины как "объективной" в судебной деятельности избыточна, как и множество так называемых "субъективных" истин. В судебном процессе мы можем говорить, что истина - это соответствие наших высказываний фактам. Но эти наши высказывания должны быть оформлены в виде предусмотренных процессуальных документов: актов экспертиз, постановлений, протоколов, судебных решений и т.п. К сожалению, в российском правосудии нет развернутой доктрины правил доказывания. Поэтому многие постановления о привлечении в качестве обвиняемого носят исключительно литературный характер, характер детектива, где нет доказательств.
           Я думаю, что в практических целях правосудия необходимо ограничиться задачами (процессуальными истинами) предусмотренными УПК РФ. Например, статьей 24 УПК РФ предусмотрено, при каких обстоятельствах дело не может быть возбуждено, а возбужденное подлежит прекращению. Наиболее показательным будут, на наш взгляд, истечение сроков давности уголовного преследования. (п.3 ч.1 ст.24 УПК РФ), а также ст.ст. 25, 28, 28.1 УПК РФ. Во всех приведенных примерах мы для упрощения проблемы исходим из безусловной полноты и доказанности события и состава преступления процессуальными средствами доказывания. Но и в этом случае, как указывает процессуальный закон, такие дела подлежат прекращению, т.е. прекращается уголовное преследование.
           Исходя из этого считаю, что мы достигаем юридической цели и принимаем процессуально истинное решение, например, при истечении сроков давности уголовного преследования. Этот пример показывает, что имеются разновидности процессуальных истин, которые нами устанавливаются и фиксируются в судебных и следственных актах. Эти решения в практическом плане мы называем текущими истинами, которые при определенных обстоятельствах будут являться конечными истинами. Также достижимым результатом является установление доказательств виновности или невиновности в случае отрицания (признания) лицом вины, выдвижение алиби и т.п. Здесь проблема доказанности тех или иных обстоятельств связывается нами с соблюдением процессуальных требований по сбору доказательств (гл. 10-11 УПК РФ). Возникает вопрос, можно ли полагаться на деятельность органов дознания ОРД, следствия, экспертов, прокуратуры специалистов при установлении фактических обстоятельств и их правильной процессуальной фиксации? Уголовно-процессуальным законодательством РФ предусмотрена как следственная, так и состязательная форма собирания и оценки доказательств, которая является безусловно необходимой, с одной стороны, а с другой - неполной или даже декларативно-декоративной.
           В ч.1 ст.15 УПК РФ предусмотрено, что уголовное судопроизводство осуществляется на основе состязательности сторон, что противоречит, как указывалось ранее, фактическому положению сторон в процессе. Сторонами в уголовном процессе являются участники уголовного судопроизводства со стороны обвинения (гл. 6 УПК РФ) и участники уголовного судопроизводства со стороны защиты (гл. 7 УПК РФ). На стороне обвинения находится прокурор (вышестоящие прокуроры) с широким кругом полномочий от имени государства по осуществлению уголовного преследования и надзору за процессуальной деятельностью органов дознания и органов предварительного следствия (ст. 37 УПК РФ), следователь, руководитель следственного органа (ст.ст. 38, 39 УПК РФ), органы дознания, начальник подразделения дознания, дознаватель (ст. 40, 40.1, 41 УПК РФ), потерпевший и частный обвинитель, гражданский истец, представители гражданского истца и частного обвинителя (ст.ст. 42-45 УПК РФ). Сюда же нужно, на наш взгляд, включить должностных лиц органов, занимающихся оперативно-розыскной деятельностью (ст. 89 УПК РФ), а также (по функциональному признаку и принадлежности) ведомственные и другие экспертные учреждения, которые обязаны на основании соответствующих постановлений следственных органов о назначении судебных экспертиз проводить различные экспертные исследования, и которые одновременно не обязаны по самостоятельному требованию защиты проводить аналогичные экспертные исследования.
           Со стороны защиты выступает одно лицо-подозреваемый, он же - обвиняемый, а в случае несовершеннолетия этого лица - также законные представители несовершеннолетнего подозреваемого и обвиняемого (ст.ст. 46-48 УПК РФ), защитник (ст.49 УПК РФ), гражданский ответчик и его представители (ст.ст. 54, 55 УПК РФ). В настоящее время могут также на стороне защиты появиться специалист, эксперт в уголовном процессе, участие которых всеми средствами затрудняется судами в нарушение ст. 15 УПК РФ.
           В соответствии с п.2 ч.1 ст.53 УПК РФ защитник вправе собирать и предоставлять доказательства, необходимые для оказания юридической помощи, в порядке, установленном ч.3 ст.86 УПК РФ, привлекать специалиста (ст.58 УПК РФ), в соответствии с п.7 ч.1 ст.53 УПК РФ знакомиться по окончании предварительного следствия со всеми материалами уголовного дела..., снимать за свой счет копии с материалов уголовного дела, в том числе с помощью технических средств; в соответствии с п.8, 10 ч.1 указанной нормы заявлять ходатайства и отводы, приносить жалобы на действия (бездействие) и решения дознавателя, следователя, прокурора, суда.
           П.7 ч.1 ст. 53 УПК РФ противоречит требованиям п.13 ч.4 ст.47 УПК РФ, где право обвиняемого снимать за свой счет копии с материалов уголовного дела, в том числе и с помощью технических средств, не ставится в зависимость от окончания предварительного расследования (см. самостоятельный п.12 ч.4 ст.47 УПК РФ). Мы обращаем внимание на это в связи с невозможностью в провозглашенном УПК РФ состязательном процессе реализовать право на проведение экспертного исследования ("первоначального" дополнительного, повторного, комиссионного, комплексного) без "обвинительной санкции" следователя или провести самостоятельное назначение экспертного исследования в уведомительном порядке. Статьей 87 УПК РФ защитник исключен из числа процессуальных субъектов, которые могут осуществлять проверку доказательств путем сопоставления их с другими доказательствами, имеющимися в уголовном деле, а также установления их источников, получения иных доказательств, подтверждающих или опровергающих проверяемое доказательство. Таким образом, состязательность как провозглашенный правовой принцип и механизм предварительного расследования применительно к важнейшему процессуальному доказательственному аспекту неосуществим и представляет собой правовую фикцию, скатываясь к розыску, следствию. Разумеется, практикам известно, что ходатайства защиты по окончании предварительного следствия о назначении и проведении дополнительных, комплексных или новых самостоятельных экспертиз рассматриваются стороной обвинения (ст.119-120), и в удовлетворении ходатайств систематически отказывается в "полном объеме", хотя ч.2 ст.15 УПК РФ предусматривает следующее принципиальное условие состязательности: функции обвинения и защиты отделены друг от друга и не могут быть возложены на один и тот же орган или одно и то же должностное лицо.
           Частью 1 статьи 125 УПК РФ предусмотрен ограниченный и невнятный перечень решений, которые могут быть предметом судебного обжалования: постановления дознавателя, следователя, руководителя следственного органа об отказе в возбуждении уголовного дела, о прекращении уголовного дела, а равно иные решения и действия (бездействие) дознавателя, следователя, руководителя следственного органа и прокурора, которые способны причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства либо затруднить доступ граждан к правосудию, могут быть обжалованы в районный суд по месту производства предварительного расследования. При ограничении полномочий суда при применении ст. 125 УПК РФ формальной проверкой процессуальных документов, кстати, в европейской и других системах правосудия такого "усеченного" и бездействующего механизма судебного "контроля" нет вообще.
           Учитывая, что от российских судов требуется не качество и справедливость, не компетентность и научная обоснованность принимаемых решений, а статистическая стабильность, судьи, следователи и прокуратура ответственности за свои незаконные и неправосудные решения не несут. Также известно, что при "квалифицированной" волоките в процессе принятии решений практически любые доказательства и сроки могут быть утрачены.
           По нашему мнению, в гл.2 УПК РФ должны быть не отсылочные нормы по данному вопросу, а конкретные требования, опирающиеся на принципы уголовного судопроизводства: "любое действие дознавателя, следователя, руководителя следственного органа, прокурора, судьи, суда, направленное на ограничение принципа состязательности, презумпции невиновности, равноправия сторон, установления истины по делу в уголовном процессе рассматривается судами общей юрисдикции и Конституционным судом РФ. Нарушение каким-либо органом или должностным лицом принципов уголовного судопроизводства наказуемо".
           Если мы также обратим внимание на то, что в УПК также нет норм, которые требовали бы от органов предварительного расследования в императивной форме обязательного удовлетворения обоснованных ходатайств, относящихся к предмету доказывания и доказательствам (ст.ст. 73-75 УПК РФ) или процессуальной ответственности путем введения в ст.61 УПК РФ в качестве самостоятельного основания для отвода нарушение принципа состязательности, то становится очевидным их декларативный характер [37].

           [37] Следует заметить, что формулировки оснований отвода в УПК РФ таковы, что они не позволяют что-либо предпринять, например, против очевидных предвзятых незаконных действий, скажем, судьи.

           Если ч.1 ст.86 УПК РФ предусмотрен чрезвычайно широкий круг полномочий дознавателя, следователя, прокурора, суда по производству следственных и иных процессуальных действий, предусмотренных УПК, в интересах обвинения, то в соответствии с ч.3 ст.86 УПК РФ защитник вправе собирать доказательства исключительно путем получения предметов, документов и иных сведений, путем опроса лица с его согласия и истребования справок и т.п. документов не имеющих, как правило, какого-либо отношения к предмету доказывания.
           Принцип состязательности, если проанализировать нормы УПК РФ, повисает в воздухе, так как за 15 статьей в УПК РФ нет ни одной нормы, которая обеспечивала и гарантировала бы от нарушений соблюдение этого фундаментального принципа российского права. Поэтому, на наш взгляд, необходимо дополнить ст.15 УПК РФ следующими частями:
           Часть 5 ст.15. "Требования ст.15 УПК РФ являются императивными, нарушение правил уголовного судопроизводства, относящихся к состязательности в целях установления истины дознанием, следствием, судом, защитником не допускается и влечет за собой процессуальные последствия в форме отводов, а также препятствует дальнейшему расследованию уголовного дела до устранения нарушений принципа состязательности.
           Постановление приговора, иного судебного решения с нарушением гл.2 УПК РФ является основанием для их пересмотра, при этом не подлежат применению нормы УПК РФ, ограничивающие сроки и основания подачи жалобы".
           Часть 6 ст.15 УПК РФ: "Процессуальная состязательность направлена на установление фактических обстоятельств дела (установление истины) и обеспечивается самостоятельным предоставлением сторонами обвинения и защиты любых доказательств, отвечающих требованиям ст.88 УПК РФ и ст.75 УПК РФ".
           Часть 7 ст.15 УПК РФ: "Нарушение требований ч.2 ст.15 УПК РФ дознавателем, следователем, прокурором, судьей, защитником является основанием для заявления и удовлетворения отвода дознавателя, следователя, прокурора, судьи, а также основанием для возбуждения дисциплинарного производства в отношении защитника".
           Часть 8 ст.15 УПК РФ: "Нарушение требований ч.3 ст.15 УПК РФ прокурором, судьей, защитником является основанием для заявления и удовлетворения отвода прокурора, судьи, а также основанием для возбуждения дисциплинарного производства в отношении защитника".
           Необходимо дополнить ст. 61 УПК РФ "Обстоятельства, исключающие участие в производстве по уголовному делу" ч.3 следующего содержания:
     "Основанием безусловного отвода дознавателя, следователя, прокурора, судьи является нарушение ими требований ст.15 УПК РФ".
           Статью 86 УПК РФ "Собирание доказательств" изложить в следующей редакции:
           Часть 1. "Собирание доказательств осуществляется в ходе уголовного судопроизводства дознавателем, следователем, прокурором и судом путем производства следственных и иных процессуальных действий, предусмотренных настоящим Кодексом".
           Часть 2. "Подозреваемый, обвиняемый, а также потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик и их представители вправе собирать и представлять любые доказательства, письменные документы и предметы для приобщения их к уголовному делу в качестве доказательств".
           Часть 3. "Защитник самостоятельно собирает доказательства с соблюдением требований ст.75, ст.88 УПК РФ путем назначения экспертиз на основании Акта о назначении и производстве судебной экспертизы, составления актов осмотров и составления соответствующих измерений, схем, судебной фотографии, протоколов (актов) допросов свидетелей, потерпевших с соблюдением в части процессуального оформления требований ст. 166 УПК РФ".
           Часть 4. "Защитник вправе самостоятельно процессуально оформить и истребовать любое доказательство в ходе осмотра, проводимого с согласия лица, в отношении имущества, документов которого производится указанное процессуальное действие".
           Часть 5. "Защитник также вправе собирать доказательства путем: получения предметов, документов и иных сведений; истребования справок, характеристик, иных документов от органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и организаций, которые обязаны предоставлять запрашиваемые документы или их копии".
           Часть 6. "Дознаватель, следователь, прокурор, суд не вправе отказать в приобщении (предоставлении) доказательств защитнику, подозреваемому, обвиняемому, подсудимому в соответствии с ч.2, 3 ст.15 УПК РФ".
           В ч.3 статьи 275 УПК РФ "Допрос подсудимого" необходимо внести следующие изменения:
           "Суд задает вопросы подсудимому после его допроса сторонами с соблюдением требований ч.3 ст.15 УПК РФ, которые ограничивают полномочия суда на основании принципа состязательности задачами установления истины по делу".
           В заключение считаем возможным для сравнения привести суждения реформаторов судебного процесса в России XIX века и реформаторов XXI века.
           Первые считали, что без истины правосудие не может быть правым и справедливым. Потому не только применительно к уголовному судопроизводству, но и в судопроизводстве по гражданским делам полагали неизменным правилом: "суд есть достижение правды, и решение суда будет тогда только справедливо, когда судьи при возникающем сомнении относительно факта могут сами лично или посредством заключения экспертов убедиться в действительности события, к которому они должны приложить закон и разрешить предмет спора на основании не формальной, но материальной истины" [38].

           [38] См.: Судебные Уставы 20 ноября 1864 года, с изложением рассуждений, на коих они основаны. Издание Государственной канцелярии. Часть первая. - СПб., 1866. С. 255.

           Также в интересах истины и справедливости в российском правосудии был решен в Уставах и вопрос о введении в судопроизводство состязательного начала. "Начало судебного состязания сторон не исключает самодеятельности суда в уголовном судопроизводстве и не обязывает его решать дела только по тем данным, которые предъявлены сторонами, но требует единственно того, чтобы по всем сведениям, относящимся к делу, сторонам предоставлена была возможность судебного состязания. Задача уголовного суда есть открытие в каждом деле безусловной истины. В стремлении к этой цели суд уголовный не может принимать в уважение желание сторон, - ни того, что сам подсудимый не хочет оправдывать свою невиновность, ни того, что сам обвинитель потворствует ему. Поэтому если стороны не предъявили всех тех сведений, которые должны служить данными для основательного разрешения дела, то суд не может удовлетвориться одними их заявлениями, но обязан потребовать дополнительных сведений" [39].

           [39] См.: Судебные Уставы 20 ноября 1864 года, с изложением рассуждений, на коих они основаны. Часть вторая. – СПб., 1866, стр. 244.

           Вторые во вступительной статье к УПК РФ 2001 года пишут: "Новый УПК построен на идеологии верховенства права, безусловного приоритета таких незыблемых общечеловеческих ценностей, как свобода и личная неприкосновенность, независимый, беспристрастный суд, презумпция невиновности, состязательность и равноправие сторон, соразмерность применения мер процессуального принуждения. Это основные конституционные принципы, которые призван реализовать новый УПК. При подготовке нового УПК нами руководило стремление создать такую систему уголовного правосудия, в которой суд с уважением относится к личности и ее правам, потому что только при этом условии в российском обществе может быть воспитано уважение к праву и преданность закону, без которых невозможно становление свободной демократической России. В новом Кодексе суд освобождается от функции обвинения. Он не является органом уголовного преследования, не выступает на стороне обвинения или защиты. Его задача - создать сторонам необходимые условия для исполнения ими своих процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав. Судья больше не будет замещать прокурора, отсутствовавшего в большинстве судебных заседаний. В каждом судебном заседании по делам публичного и частно-публичного обвинения участие прокурора либо дознавателя (следователя) по поручению прокурора становится обязательным. Суд лишается полномочий на возвращение дела на дополнительное расследование. А вместе с ними уйдет в прошлое и практика бесконечного расследования уголовных дел... Существенно меняются роль и процессуальное положение прокурора. Из органа надзора за законностью, в т.ч. и в деятельности суда, прокурор становится стороной, государственным обвинителем, отвечающим за качественное, обоснованное уголовное преследование и обвинение. По новому Кодексу прокурор - своеобразный "адвокат" для потерпевшего, ибо от того, насколько законным и обоснованным будет выдвинутое им обвинение, зависит, будет ли восстановлена справедливость и возмещен ущерб потерпевшему от преступления. В рамках данной работы была создана рабочая группа по реформированию уголовно-процессуального законодательства, в состав которой вошли видные ученые и специалисты, профессора Е.Б. Мизулина, И.Л. Петрухин, судьи Верховного Суда РФ В.В. Демидов, С.А. Разумов и др.
           Новый Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации позволил России окончательно перевернуть ту страницу своей истории, где господствовала политическая юстиция, и начать новый отсчет истории, где правосудие вершит суд, применяющий закон, равный для всех" [40].

           [40] Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации/Отв. ред. Д.Н. Козак, Е.Б. Мизулина. - 2-е изд., перераб. и доп. - Юристъ, 2004. С. 4.

           Полагаю, все желающие могут самостоятельно сопоставить практические успехи процессуальной системы РФ последнего времени с теми поверхностными, если не сказать - легкомысленными, обещаниями, которые даны во вступительной статье к Кодексу. Обращает на себя внимание и отсутствие какого-либо упоминания о цели правосудия - установлении истины даже вопреки плохо продуманной и до настоящего времени не реализованной на практике Концепции судебной реформы 1991 года, где все-таки об истине говорится дважды: во-первых, судебная власть предупреждается о "недопустимости отступления от процессуальных норм, поскольку они отражают в концентрированном и превращенном виде опыт познания абсолютных истин" (это весьма абстрактное, то есть, ненаучное суждение, не имеющее отношения к процессуальному закону, так как здесь речь идет не об истине как цели доказывания по уголовным делам, или о полноте следственных и судебных доказательств, преследующей цель установления фактических обстоятельств события в строгих процессуальных формах - В. Тарасенко). Во-вторых, следующее упоминание об истине достаточно двусмысленно: "суд не только устанавливает, но и очеловечивает истину". Если с первым тезисом с очень большими комментариями можно согласиться, то второй тезис из области лозунгов, которые сложно ввести в процессуальную науку в силу его обыденного философско-идеологического характера.
           Думаю, что сравнивая дух права, цели и качество юридической мысли девятнадцатого века и двадцать первого века, нас не оставляет ощущение регресса, отсталости и идеологизированности современного законодателя, теоретической мысли и приземленности интересов "творцов" юридических реформ.

И в заключение:

           "Любая цивилизация, достойная так называться, занимается поиском истин" (математик, философ М.Клайн).


Статья отражает частное мнение автора и не является выражением официальной позиции по указанному вопросу каких-либо государственных органов, организаций и учреждений.

Сведения об авторе:

            Тарасенко Василий Георгиевич.
            Адвокат (1976 г.), к.ю.н. (1983 г.), участник Конституционного совещания по разработке проекта Конституции Российской Федерации (1993 г.), депутат Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации, Председатель Комитета по делам Федерации, федеративному договору и региональной политике (1994-1996 г.г.), принимал участие в разработке ряда законов (порядка 200), действительный Государственный советник III класса (1996 г.), Первый Вице-Президент Федерального Союза адвокатов РФ.
       Научные труды: диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук по гражданскому праву, статьи по вопросам уголовного права и процесса в журналах Гильдии российских адвокатов (г. Москва); монография "Постулаты права", 2010 г., изд. "Городец"; монография "Постулаты права" (второе изд.), 2017 г., изд. "Норма". Стаж адвокатской работы - сорок лет.